Майлз Дэйвис (Miles Davis, 1926–1991)

65 лет жизни трубача Майлза Дэйвиса заключают в себе почти всю историю джаза второй половины ХХ века. 18-летним юнцом он приехал в 1944 г. из Ист-Сент-Луиса (штат Иллинойс) в Нью-Йорк, чтобы найти там создателя стиля бибоп — саксофониста Чарли Паркера, а также поступить в престижную Джульярдскую консерваторию. Паркера он нашёл, и в результате проучился всего три семестра: став постоянным участником квинтета Паркера в 1945 г., Майлз посвятил себя профессиональной работе на джазовой сцене. Вскоре он начал эксперименты с новыми стилями — и, десятилетие за десятилетием, фактически выступил родоначальником четырёх следующих эпох джазового искусства. В возрасте 23–24 лет Дэйвис стал одним из основоположников стиля кул-джаз: его записи 1949–50 гг., сделанные составом «Нонета Майлза Дэйвиса», были позднее собраны в эпохальный альбом «The Birth of the Cool». В середине 1950-х Майлз был среди тех, кто закладывал основы стилистики хардбопа, в которой соединялся импровизационный язык бибопа и жёсткий, практически танцевальный ритм афроамериканской популярной музыки. Работавший в этот период «первый великий квинтет Майлза Дэйвиса» — саксофонист Джон Колтрейн, пианист Ред Гарланд, басист Пол Чэмберс и барабанщик «Филли» Джо Джонс — оказался одним из самых успешных джазовых малых составов своего времени.

Не сам Дэйвис разрабатывал теоретические основы новаторского метода импровизации — ладового (или модального) джаза, но именно его записи 1958–59 гг. оказались среди самых важных (и популярных) образцов этого импровизационного языка. Альбомы «второго великого квинтета» Майлза Дэйвиса (саксофонист Уэйн Шортер, пианист Хёрби Хэнкок, басист Рон Картер и барабанщик Тони Уильямс) в 1960-е стали ярчайшим образцом стилистики постбопа, сохраняющей актуальность до сих пор. А в конце десятилетия Майлз одним из первых решительно порвал с акустической джазовой традицией и всю первую половину 1970-х посвятил исследованию возможностей, которые давал джазовому импровизатору новый стиль, в котором он выступил общепризнанным первопроходцем — гипнотически громкий электрифицированный джаз-рок.

Дэйвис был внимателен к собственной сценичности: его имидж загадочного артиста, погружённого в музыку и не заигрывающего с публикой, стал одним из самых запоминающихся артистических образов в истории джаза. С присущей ему скрытой иронией Майлз объяснял свою страсть к необычным сценическим образам так: «Зрители приходят от тебя в восторг, даже если ты ничего не делаешь, даже если ты плохо играешь. Я лично не могу играть, если мне не нравится, как я одет». Кроме того, он никогда не повторял своих достижений и почти никогда не возвращался к музыке из прошлых периодов собственного творчества: он даже говорил, что потребность постоянно меняться давит на него, «как проклятие». Но эта потребность позволяла ему не замыкаться в однажды найденных успешных решениях — и заставляла чутко прислушиваться ко всему новому, что возникало в музыке, причём не только в джазе, но и далеко за его стилистическими рамками. Возможно, именно поэтому Майлз Дэйвис остался в истории как один из величайших новаторов в джазе.

После затворничества и молчания 1975–81 гг., вызванного ухудшением здоровья, Майлз Дэйвис вернулся к выступлениям — уже с новой, современной версией электрифицированного фанка и фьюжн. Работы Майлза финального периода его жизни, когда он увлечённо исследовал новые звучания, вплоть до электроники и хип-хопа, положили начало эйсид-джазу и другим современным стилям. В 2006-м, через 15 лет после смерти трубача, он был введён в «Зал славы рок-н-ролла» как «одна из ключевых фигур в истории джаза». Множество записей Майлза Дэйвиса входят в число самых важных образцов джазового наследия, но среди этих эпохальных работ можно выделить несомненную вершину его творчества: альбом 1959 года «Kind Of Blue», записанный секстетом Майлза Дэйвиса (пианист Билл Эванс, саксофонисты Джон Колтрейн и Кэннонбол Эддерли, басист Пол Чэмберс и барабанщик Джимми Кобб). Даже через шесть с половиной десятилетий после своего выхода он остаётся самой влиятельной — и при этом одной из самых успешных в коммерческом плане — записей в истории джазового искусства.