Джон Колтрейн (John Coltrane, 1926–1967)

Более полувека, прошедших после смерти саксофониста Джона Колтрейна, пока так и не произвели на свет фигуры сопоставимого масштаба. Все эти десятилетия вершинные достижения в джазовой импровизации часто измерялись степенью приближения к уровню Колтрейна, и не только в технике игры, как иногда кажется молодым музыкантам — хотя Колтрейн и поднял технику игры на саксофоне на небывалую до тех времён высоту. Речь о духовном уровне, о том «экстрамузыкальном» содержании, которое не может быть отражено в нотной записи, о том таинстве, которое и делает музыку — музыкой, высшим проявлением человеческого духа, а не просто упорядоченным набором звуков.

Колтрейн шёл к известности медленно. С середины 1940-х более десяти лет он постепенно двигался от подражания тогдашним звёздам саксофонного искусства и роли рядового оркестранта в первые ряды джазовых импровизаторов — и искал собственный звук, своё творческое лицо. Через десять лет он уже играл в нью-йоркском ансамбле трубача Майлза Дэйвиса, но попал в те же путы зависимостей, что и многие другие американские музыканты тех лет. Однако в 1957 г. Трейн, как его звали музыканты, незаурядной силой воли избавился от этого проклятия: позже музыкант писал, что пережил «пробуждение, которое привело к более духовно богатой, более полной и более плодотворной жизни». И начались те десять лет, которые сделали Колтрейна одним из самых важных музыкантов в истории джаза. В короткие месяцы в квартете пианиста Телониуса Монка (с июля по декабрь 1957) Колтрейн из «талантливого нового саксофониста» стал мыслителем, новатором, первопроходцем новых путей. Но особенно важным оказалось для него возвращение в ансамбль Майлза Дэйвиса: с его квинтетом и секстетом Трейн участвовал в записях нескольких важнейших работ, которые зафиксировали появление новой методики джазовой импровизации — модального (или ладового) джаза, где солист обыгрывает не ноты аккордов, а некую гамму или лад — статичную последовательность звуков, и это позволяет сконцентрироваться вместо аккордов на мелодическом развитии. Особенно важно участие Колтрейна в эпохальном альбоме секстета Майлза Дэйвиса «Kind of Blue» (1959).

Сольные альбомы Колтрейна, записанные с 1957 по 1967 годы, стали свидетельством его непрерывного творческого развития. Поначалу он суммировал пройденное, но чем дальше, тем смелее и сложнее становились поиски, в которых он исследовал новые территории далеко за пределами привычного мэйнстрима и развивал возможности джазовой импровизации. Сначала он изучал усложнение гармонических схем; затем, под воздействием работы у Майлза Дэйвиса — возможности модальной импровизации на основе статичного звукоряда (или лада). К концу 1961 г. устоялся «классический» состав квартета Джона Колтрейна: сам он на тенор- и сопрано-саксофоне (изредка и на флейте), Маккой Тайнер на фортепиано, Джимми Гэррисон на контрабасе и Элвин Джонс на ударных. С этим составом саксофонист проработал до 1965 г. Лучшие сочинения Колтрейна того периода (а точнее, исполнения, поскольку в джазе исполнение намного важнее нотного текста композиции) близки к тому уровню осмысленности, которого лучшие европейские композиторы научились добиваться в классический период. Вершина работы Колтрейна с «классическим» составом квартета — записанная в декабре 1964 г. четырёхчастная сюита «A Love Supreme» («Любовь всевышняя»), огромная одухотворенность которой побеждает её непростую авангардную форму. Популярность сюиты вышла далеко за пределы джазового сообщества: её выход совпал с началом эпохи хиппи, и длинноволосая молодёжь, даже не знавшая джаза, с интересом слушала работу Колтрейна, ставшую прообразом формата «концептуального альбома» в рок-музыке.

В последние годы жизни Джон Колтрейн работал уже с другими музыкантами и совсем отошёл от стилистики джазового мэйнстрима, посвятив себя поискам на дальних границах авангарда — на грани фри-джаза, иногда и за этой гранью. Летом 1967 г. он умер от тяжёлой болезни, не дожив до своего 41-го дня рождения, но влияние сделанных им открытий ощущается в джазе и сейчас.